Время текло мучительно долго. Секунда длилась, как минута. То и дело хотелось высунуться и убедиться, что происходит хоть что-то. Но если в этот момент выстрелят? Мне дали инструкцию, и я не могу не следовать ей… Дверь распахнулась, и я узнала по серьёзным глазам Бербера, жестами призвавшего следовать за ним:

- Пошли!

Я выбежала во двор и увидела, что у ворот валяется один из охранников, на пороге охранной будки – ещё один. Несмотря на то, что слышала приказ не мочить, а вырубить, я глазами искала кровь – точно ли никого не убили?

- Крот, ну что там? – громким шёпотом бросил Бербер в будку. В ней возился ещё один человек в камуфляже:

- Секунду! Запись стираю!

- Долго ещё?

Оттуда на тротуарную плитку вылетел ноутбук. Вышедший следом высокий молодой человек, чьего лица так же было не разглядеть из-за балаклавы, переломил его на мелкие части двумя ударами ботинка, наступившего на хрупкий корпус. Из раскуроченной техники, наклонившись, он достал какую-то деталь – материнскую плату или карту памяти, не знаю, не разбираюсь в этом, и положив отдельно, выстрелил в неё через глушитель. От пластинки осталась большая дыра.

- Всё!

- Лена! – я обернулась и, ещё до того, как поняла, кому принадлежит голос, увидела знакомые голубые глаза. Мои собственные заволокло слезами:

- Саша!

Мы одновременно подскочили навстречу друг другу, я бросилась обнять его сквозь броню, автомат и плотную амуницию, он меня подхватил и, прижав, радостно крутанул вокруг себя:

- Целая!

- Ты смог! Ты нашёл меня!

- Эй, потом пообнимаетесь! – рыкнул Бербер. Бросил в микрофон: - Конго, заводи! Выдвигаемся.

Он ловким приложением силы выбил замок на калитке и кивнул нам всем, чтобы выходили. Саша держал меня за руку, не выпуская, другой показал вперёд:

- До конца улицы, быстрее! Там машина.

Я втопила следом, готовая бежать сейчас хоть на край света, лишь бы вернуть свободу, почувствовать себя в безопасности, принадлежащей самой себе, а не рабыней чьей-то похоти. Вчетвером мы неслись мимо высоких заборов, ограждающих частные территории с роскошными виллами и дворцами. Сколько ещё за ними может содержаться таких же, как я? Или кого-то в ещё более худших условиях. Несовершеннолетних. Принуждаемых к тяжёлому труду или сексуальным утехам. Избиваемых.

Мы добежали до поворота, за которым стоял заведённый джип. Крот дёрнул какой-то шнур, незаметно лежавший на земле, и скрутил его, подтащив к себе из кустов странное устройство с антеннкой. Пока мы запрыгивали в салон, я спросила:

- Что это?

- Помехи на камерах слежения. Они же тут у многих стоят…

Как только дверцы машины захлопнулись, она сорвалась с места. Водитель явно был умелец гонять и не боялся ни скорости, ни резких поворотов. Запыхавшаяся немного, но не только от бега, а от волнения и жары – от всего в целом – я впала в минутный ступор, ещё не осознающая, что покинула особняк. Что сбежала от Набиля, что оставила позади своё заключение в золотой клетке. От вторжения Бербера на балкон до нынешнего мига прошло максимум минут десять, хотя для меня они протянулись тяжёлой бесконечностью, за которую я успела сто раз подумать, что ничего не выйдет. И всё же я ни разу не испугалась и не отступила, решив прорываться несмотря ни на что. И вот, я сижу рядом с земляками, слышу родную речь. Спасённая. Защищаемая. И хотя представления не имею, куда мы едем и что будет дальше, я ощутила огромное облегчение.

Подняв глаза на Сашу, я еле выговорила:

- Не думала, что ты сможешь найти… что ты откликнешься на мою просьбу о помощи…

Сняв шлем, он стянул балаклаву, вытирая пот с лица и, встряхнув светлые, отросшие немного по сравнению с тем, каким я его помнила, волосы, надел шлем обратно, прямо на них. Улыбнулся мне, пожимая руку:

- Своих не бросаем.

Мы больше часа ехали до побережья. Не к пляжам, а какому-то отдалённому участку суши, выходящему к океану. Мужчины перебрасывались шутками на тему произошедшего, болтали между собой, не трогая меня и позволяя приходить в себя. А мне требовался некоторый покой, чтобы осознать, откуда я сбежала и что будет дальше. В самом деле – что? Набиль запросто может найти меня в Париже, если захочет. С его связями он меня и силой привезти сюда может обратно. Станет ли он так делать? Не хотелось проверять и рисковать.

С каждым проезжаемым километром я дышала всё свободнее. Солнце казалось благосклоннее, не таким бездушным, как с балкона особняка. Пейзажи сделались дружелюбнее, не напоминающими больше ловушку. Но всё это выглядело иначе потому, что рядом со мной были соотечественники. Свои. Те, кто рискнул ради меня жизнью, а даже если угроза от охраны были минимальной, она всё равно была. В конце концов, они прибыли чёрт знает откуда, вычислили как-то, нашли! Это стоило немалых трудов, и теперь, спасённая, я ощущала неловкость, что из-за меня у кого-то было столько проблем.