Он как будто бы замешкался, не зная и пытаясь угадать, а какого развития я хочу? Чтобы он уехал или продолжал ухаживать? Я намеренно произнесла всё нейтральной интонацией, чтобы поломал голову. И мсье Сафриви выбрал сказать то, что думает он сам:

- Я бы, конечно, хотел продолжить наше общение.

- То есть, ваше приглашение не бескорыстно? Вы рассчитываете что-то получить в итоге?

Набиль хмыкнул, качнув головой, и потёр шею от неловкости:

- Никак не привыкну к европейской прямолинейности. У нас так диалоги не ведут…

- А как у вас ведут?

- Вы были когда-нибудь на восточном базаре?

- Нет.

- Вы бы поняли. Там торгуются целый час, не упоминая товар и цену, а хваля друг друга, отпуская комплименты. И всё же оба понимают, о чём речь. У нас не говорят всё вот так, в лицо.

- Символично, что вы привели в пример базар. Мы торгуемся? Вы пытаетесь что-то купить?

- Элен, вы каждое моё слово понимаете превратно…

- Набиль, я не вижу смысла терять время на наше знакомство. Вы не живёте во Франции, а я – живу, мы разного вероисповедания, разной культуры, отношений у нас не сложится, а на свидания раз в какой-то период времени, в роли любовницы, я ни в коем случае не согласна, - пока я излагала, у него чуть дёрнулась скула, но он быстро переборол себя и стал слушать меня серьёзно, убрав улыбку. Как будто принимал и усваивал новые правила игры. – Теперь вам ясны мои мотивы?

- Вы не хотите дать даже шанса? И кто сказал, что при данных условиях отношения невозможны?

Потому что ты думаешь просто про отношения, Набиль, а я подразумеваю венчание и семейную жизнь. И почему я не озвучила именно это? Почему не решилась? Потому что на самом деле боюсь спугнуть его окончательно, польщённая таким ухажёром? Потому что, как и всякая девушка, хочу нравиться и влюблять в себя? Главное не заиграться и не влюбиться самой. Я бы не хотела завязнуть в таких ослепляющих и отупляющих чувствах, которые толкнули бы меня на смену религии и принятие образа жизни, вовсе мне не свойственного.

- Вы не разбираетесь в искусстве, мы не найдём общего языка, - засмеявшись, смягчила я нотами шутки честное замечание.

- Если бы я в нём разбирался, у меня бы не оказалось повода обратиться за помощью, и мы бы не познакомились. Мне кажется, что людям, владеющим одинаковой информацией, было бы друг с другом довольно скучно. Не считаете?

- Но если мне неинтересна, допустим, физика или химия, я бы не хотела, чтобы мне о них рассказывали на свиданиях.

- Я не очень-то смыслю в том и другом, будьте спокойны, если пойдёте со мной на ужин – никаких формул и задач!

- А о чём же мы с вами будем говорить?

- С удовольствием послушаю вас, Элен, и узнаю что-то о Лувре, например.

- Сведение о Лувре номер один: я там работаю и уже опаздываю на работу.

- Дайте согласие на встречу, и я вас мигом отпущу.

Мы встретились взглядами. Мужская настойчивость вызывала закономерное противоборство, хотелось упираться и отказываться; с другой стороны, ведь нам, девушкам, это и нужно – настойчивость, ею мы проверяем серьёзность намерений. Прими он скромно и покорно моё нежелание за чистую монету, принимай так отказы все мужчины, я точно никогда не заведу отношений. Я слишком сомневающаяся, а надо ли мне сейчас это? А тот ли это человек? А что мы с ним будем делать? А как пойдёт диалог? Стоит ли это моего времени или я пожалею, что гуляла с проходящим кавалером вместо того, чтобы дочитать «В Лувре» Жоржа Салля?

- Хорошо, давайте поужинаем, но это не будет ничего значить, в первую очередь то, что я соглашусь повторно.

- Во сколько вы заканчиваете? Я заеду.

- В шесть, но я думала сначала переодеться…

- Зачем? Вы великолепно выглядите, Элен.

- Разве в рестораны высокого уровня не нужно вечернее платье?

- О, прошу вас! Кого сейчас волнует дресс-код? Может, в спортивной обуви и не пустят, но в остальном – не стоит себя утруждать.

- Что ж, в таком случае – до вечера!

- До вечера, - и пока я проходила мимо, удаляясь в сторону Лувра, он поворачивал за мной лицо. Сунув одну руку в карман, другой он вертел за дужку солнечные очки. Когда я отошла на значительное расстояние, то не удержалась и обернулась. Набиль улыбнулся с выражением охотника, приметившего лань, или мне только казалось, что все восточные мужчины выглядят хищно и похотливо? Может, это моё такое восприятие, исходящее из стереотипов? Надев солнечные очки, он махнул и пошёл к своей машине. Я отвернулась и пошла работать.

Работалось туго, потому что нельзя было не думать о грядущем вечере. Рассуждая о предстоящем свидании, я сама себя невольно заставила нервничать, беспокоясь из-за всего подряд: а действительно ли я нормально одета, а не даю ли я согласием повода думать, что легкомысленна, а прилично ли вообще соглашаться ехать куда-то с человеком, которого почти не знаю? Поскольку у меня остался номер после его звонка, я раз десять тянулась к мобильному, чтобы позвонить и отменить всё, но успокаивала себя и призывала не паниковать. Просто я никогда в жизни ещё не была на свидании… Нет, в Томске была как-то раз, однокурсник пригласил в кино, и я без задней мысли согласилась, думала, что это дружеский поход. Когда же оказалось, что идём мы вдвоём, без друзей, я ощутила дикую неловкость, жалась к противоположной от него стороне сидения в кинозале, делала очень увлечённый фильмом вид, чтобы поменьше говорить, а после сеанса отказалась, чтоб он меня провожал, позвонила двоюродному брату и попросила отвезти домой. В Париже я уже всегда понимала, куда меня зовут, поэтому отказывалась. В основном приглашали коллеги, кто-то, с кем связана по работе – других знакомств мне взять было неоткуда, - но я предусмотрительно избегала романов в кругу, в котором всё равно потом пересекаться до конца жизни. Если роман закончится ничем или взаимными претензиями, зачем портить отношения? Да и настойчивостью французы не отличались. Во-первых, их «выдрессировали» феминистки, указав отведённое им место, во-вторых, они были какими-то слишком рациональными и прагматичными для больших поступков и красивых ухаживаний, так что это граничило с жадностью, и совсем не располагало мою «широкую русскую душу».