Кондор повернулся ко мне и бесцеремонно сунул руку в карман своего сюртука, ни капли не смущаясь тем, что этот самый сюртук в этот момент был надет не на нем.

— Держи булавку, — с усмешкой сказал он, протягивая мне небольшие кожаные ножны.

В них оказался нож, маленький, чуть длиннее моей ладони от запястья до кончиков пальцев. Загнутое лезвие, заточенное с внутренней стороны, напоминало не то серп, не то коготь хищника.

Совсем не булавка.

Я моргнула и поняла, что мне страшно.

Это тебе не кровь в больничке сдавать, дурочка.

— Что я… — я подняла взгляд на Кондора.

— Что ты должна делать? — мягко подсказал он.

— Ну… да. — Я дотронулась острым кончиком ножа до подушечки большого пальца. Страшно. — Чертить какие-то символы или…

Кондор покачал головой.

— Ничего такого. Просто положи руку на раму. Вот так. — Его пальцы легли на один из металлических завитков. — И попытайся представить то, что хочешь увидеть. Или кого хочешь. Найди свой маяк. — Кондор улыбнулся. — И сама к нему выйдешь.

Я моргнула.

— И все?

— Ну… — Его взгляд скользнул по ножу в моей руке. — Остальное — уже моя работа.

Я разочарованно хмыкнула, демонстративно взвешивая нож в руке.

— Что? — ласково спросил Кондор, наклонив голову набок.

— Я ожидала сложных ритуалов и заклинаний, — призналась я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

Почти дерзко.

— Сейчас в них нет нужды, — маг ухмыльнулся, чуть вздернув подбородок.

Кажется, он понял, что я болтаю, чтобы оттянуть неприятный момент, и нашел это забавным.

Стальной коготь замер над моей кожей.

— А если ты мне врешь? — спросила я. — И все, что я увижу, будет только иллюзией?

Кондор скрестил руки на груди, вздохнул и демонстративно закатил глаза, словно спрашивал у местных духов, за что ему это все. Будь его воля, он, кажется, еще бы и головой о зеркало побился.

— У меня нет причин тебе врать, — устало ответил волшебник. — Если бы я хотел задурить тебе голову, выбрал бы куда менее затратный для себя способ. Не потащился бы сюда в мороз. Не стал бы использовать сакральное пространство. И не заставлял бы никого резать руки, — холодно перечислил он и добавил почти обиженно: — Но, конечно, ты можешь мне не верить. Полностью твое право.

Направленный на меня взгляд был хмурым.

Я сжала лезвие ножа в руке и вытащила, рассекая себе ладонь быстро и глубоко, наверное, глубже, чем надеялась. Тут же стало горячо, липко и больно, алое проступило между пальцев, потекло по запястью, а я так и стояла с разведенными в стороны руками, сжимая в правой рукоять ножа.

Кондор забрал нож, не без труда разжав мои побледневшие пальцы.

Он ничего не сказал, но осторожно приобнял за плечи, подталкивая вперед. И руку мою, испачканную в крови, он тоже сам к раме приложил, накрыв своей рукой.

«Как трогательно, — успела подумать я. — Это он поддержать пытается или боится, что я сбегу?»

А потом я снова услышала звон, и мир начал меняться.

Цветные пятна уцелевших стеклышек в витражах, блики света, камень и металл, тени в углах — я видела это все, но каким-то другим, более четким, более ясным. Мое испуганное бледное лицо в зеркале показалось чужим. Мелькнула где-то под самым потолком тень, стремительная, как ласточка, и воздух вокруг застыл, замерз и замер весь, от пола до верхней точки стеклянного купола вместе со всеми пылинками, снежинками, бликами и тенями.

Мир вокруг рухнул, все пылинки, все блики, вся снежная взвесь, все полетело вниз — и я тоже рухнула туда, в глубину зеркала, уже не помня ни о боли в руке, ни о маяках, ни о том, что так и не спросила, как мне отсюда выбраться.

***

Мама что-то готовила на кухне.

Кухня была крошечной — три шага туда-сюда.

Часы на микроволновке показывали половину десятого.

Значит, это завтрак.

Я видела мамину спину, локти, бантик на поясе фартука, то, как двигается рука с ножом — вверх, вниз, вверх, вниз, как идет пар из-под крышек. Стол, такой же маленький, как и кухня, был накрыт на троих очень тщательно. Так делают люди, для которых важно собрать всех вместе в один момент, и не важно, каких усилий это стоит. Я знала, что будет дальше, очень хорошо знала, могла бы даже вести счет по секундам. Вот сейчас мать повернет голову — есть, крикнет что-то, не выпустив из руки ножа, — сделано, поднимет крышку, помешает, что-то поставит на стол, что-то с него уберет, что-то переложит, перепроверит — сделано. Все как по расписанию.