***
Слизерин осторожно посадил птицу на стол в обеденном зале, погладил её по голове и тихо произнёс на гаэльском:
- Где твои зелья для попыток вернуть ле Фэй человеческий облик?
Француз опрометью бросился из комнаты и вернулся с позвякивающим колбами и склянками мешочком. Расставляя зелья одно за другим на столе, он что-то неразборчиво бормотал себе под нос на причудливой смеси языков, переставлял сосуды один за другим, время от времени бросая взволнованные взгляды на ворону. Птица бродила по столу из стороны в сторону, изредка поклёвывая остатки пирога и косясь на замершего мрачной фигурой у окна змееуста. Слизерин скрестил руки на груди и хмуро наблюдал за действиями Лестранжа. Юному подмастерью Морганы предстояло сейчас самое сложное, едва ли не невозможное – вернуть человеческую сущность маледикти.
День сменился вечером, вечер – ночью. Ворона успела наесться, разнервничаться, устроить небольшой погром в комнате и, в конце концов, устало уснуть на плече Лестранжа, спрятав голову под крыло, а француз пробовал всё новые и новые варианты своих отваров. Когда Аим и не в первый и не в десятый раз горько сжал губы и стиснул руки, переживая горечь очередной неудачи, зельевар произнёс:
- Возможно, дело не в отварах. Возможно, подавленное животным сознание ле Фэй не видит, для чего ей стоит возвращаться.
- Но я ведь… и вы здесь… - растеряно и устало пробормотал юноша. Слизерин тяжело опустился на резной стул и с силой уронил голову на скрещённые на столе руки.
Голова нещадно болела – сказывались многочисленные попытки нащупать мысли, эмоции – сознание – травницы за плотной стеной животной сущности.
Ни проблеска. Ни эха. Будто перед ними действительно была обычная птица.
- Отчего же ты не желаешь вернуть себя, ле Фэй? – глухо простонал маг, не поднимая лица.
- Сэр? – нерешительно подал голос Лестранж.
- Мне нужна твоя память, француз. Возможно, она вовсе и не та…
- Память… Память, сэр! Ну конечно! – радостно взревел юноша, и потревоженная ворона слетела с его плеча. – Мгновение!
Лестранж ураганом вылетел из комнаты, чуть не сбив в дверях Каму и Атхен.
- Вы нашли её! – едва завидев птицу, воскликнула змееловка.
- Если француз прав и это действительно ле Фэй.
- Ясень прав, - проскрипела Кама, внимательно разглядывая животное вблизи. – Это она.
- У него получится вернуть её в человеческий облик, Кама? – с тревогой спросила девушка.
- Её можно вернуть. Получится ли… Мы узнаем ближе к рассвету, юная леди.
Всё тем же вихрем вернулся Лестранж. В руках он держал резную каменную чашу, похожую на широкое фруктовое блюдо. Сердце Слизерина будто сжали невидимой рукой. Подарок Мерлина. Чаша памяти.
- Откуда у тебя это? – выдавил зельевар.
- Что это? – встревоженно спросила Атхен, заметив его состояние.
- Давний подарок Мерлина своему учителю и школе, верно, сэр? – Лестранж поставил чашу на стол. – Скажите мне, сэр, я могу с помощью чаши ещё раз увидеть те картины жизни Морри и Мерри, что открывались мне во сне?
Так и не справившись с голосом, змееуст лишь кивнул.
- А я могу с помощью чаши кому-то ещё показать эти воспоминания?
Слизерин вновь кивнул.
Аим осторожно приманил птицу кусочком пирога, взял её на руки и повернулся к внимательно следящими за ним змееусту и змееловке.
- Сэр, а как наполнить чашу памятью?
- Приложи палочку к виску и потяни нить нужного тебе воспоминания.
Лестранж кивнул и послушно проделал необходимое. Серебрящаяся искрящаяся нить плавно опустилась в пустую плоскую чашу. Глубоко вздохнув. Француз склонился к поверхности и поднёс к ней ворону. В следующий миг содержимое чаши озарило комнату белым светом, и юноша вместе с птицей исчез.
- Что это?! Что произошло?! – испуганно вскрикнула змееловка.
Слизерин впервые за долгое время нашёл в себе силы посмотреть ведьме в глаза:
- Магия, созданная Мерлином. Великая и могучая.
- Но где они сейчас?
- В памяти. Они вернутся, когда закончат путешествие по необходимым воспоминаниям.
Повисла тишина, и впервые за долгое время мужчине она не казалась ни уютной, ни успокаивающей. Он прекрасно знал сам и отлично видел в мыслях девушки, что тщательно скрываемые друг от друга изыскания стоят между ними. И если тайна Слизерина тщательно хранилась ради душевного спокойствия девушки, то что за секрет лелеяла она, маг не знал.
- Атхен, - мягко проглотил «х» колдун. – Что ты ищешь, запираясь в библиотеке и зарываясь в свитки?
- Ерунда, просматриваю семейную историю.
- Не ври мне, Атхен, - устало потёр переносицу змееуст. – Я не вижу, что именно так тебя беспокоит и занимает, но ложь я чувствую превосходно.
Оба мага напряженно помолчали с минуту, глядя друг другу в глаза, а затем змееуст тяжело выдохнул:
- Прошу тебя, Атхен. Уверен, я могу помочь, что бы ты ни делала.
- Не стоит, Салазар, - грустно улыбнулась змееловка, и мужчине отчаянно захотелось иссушить эту грусть. – Я просто ищу как можно больше информации об Эмайн Аблах. Пока ничего, кроме уже известных легенд, я, увы, не нашла.
Змееуст прекрасно видел – это очередная ложь. Он покачал головой и обратился к тихонько сидевшей у очага Каме.
- Я полагаю, Моргане будет необходим отдых.
- Я приготовлю покои для вороны, старинный друг, - понятливо кивнула старушка и семенящим шагом покинула помещение.
Минуты ожидания медленно тянулись, складываясь в часы. Колдун разглядывал измождённую девушку.
- Тебе нужно больше спать.
- Как только отправим лже-Мерлина туда, откуда не возвращаются, нам всем посчастливится отоспаться как следует.
Маг поднялся и стал за спиной змееловки. Положил одну руку на плечо, а другой принялся осторожно перебирать неровные пряди.
- Когда ты впервые появилась в моей хижине – раненая, искусанная и утратившая последние крохи сознания – твои волосы были такими густыми и длинными, что тощее лицо и худенькое тельце, казалось, могли затеряться в них. А в тот вечер, когда ты набралась смелости и выползла ко мне наверх впервые, я раз и навсегда запомнил твой дрожащий голос, огромные карие глаза и пушистые густые кудри… Твой голос больше не дрожит даже в минуты моего безумства, волосы пали жертвой боёв и маскировок, и даже глаза, с ужасом ловлю я себя на редких мыслях, слегка поблёкли и выцвели от постоянных ужасов этой войны.
- Я больше не похожа ни на ребенка, ни на тонкую девчушку, верно? - с горькой насмешкой проговорила Атхен. - Разве что на постаревшую ведьму, какой дремучие сельские простецы пугают самых маленьких детей.
- Ты похожа – была и остаешься – на создание, которое должно было быть упасено от всех выпавших тебе на долю испытаний, - срываясь на шёпот, ответил маг. – Именно поэтому я прошу тебя, когда мы отправимся за Грифоном, останься здесь.
- Нет…
- Я умоляю, Атхен. Если я скажу тебе остаться, останься здесь. Как только всё будет кончено с Мерлином, ты выйдешь в свет законной Гриффиндор…
- Я пойду с тобой и, как только всё будет кончено с Мерлином, обелю перед Англией имя законного Слизерина!
- Атхен, я…
Их разговор прервало яркое белое зарево – Аим вернулся с не подающей признаков жизни ле Фэй на руках.