Вскрыв упаковку бри, я выудила из сумки остатки вчерашнего багета. Накануне я думала, что для меня одной сыра слишком много, но сейчас порадовалась, что мистер Сырмен дал мне такой большой кусок. Отрезав дольку, я прямиком отправила ее в рот, воздержавшись от хлеба, дабы ощутить всю полноту первого укуса, как делают французы. Немного выждала, оценивая языком свои ощущения. Вкус был мягкий и сливочный, резкий и нежный одновременно. Само совершенство.

Мне вспомнились жалкие образцы семейства бри, которые я часто ела в Австралии. Как же хорош по сравнению с ними настоящий бри! Деликатная и нежная белая корочка, которую я благополучно ухитрялась избегать дома, оказалась тут едва ли не лучшей частью, потому что две текстуры гармонично сочетались друг с другом. Я почти не притронулась к багету и почти не дышала, пока с блаженством ела сыр во второй раз после приезда во Францию. Интересно, смогу я снова прийти в ту сырную лавку и услышать другие рекомендации, но при этом не глядеть на сыры с жадностью?

Я различила веселые голоса людей, наполнявших многочисленные террасы, чтобы позавтракать и выпить кофе, и меня потянуло на улицу. Но вспомнив, как удивился мистер Сырмен, что я не говорю по-французски, я, прежде чем направиться к двери, зарядила языковые подкасты для начинающих, чтобы подстегнуть мои усилия.

Внизу администратор поинтересовалась моими планами – встречусь ли я с друзьями? Ее вопросы вернули мне вчерашнее болезненное ощущение одиночества, но я прогнала его. Начался новый день, и я, вооруженная языковыми уроками, должна как можно скорее научиться быть француженкой.

Я много часов бродила по городу словно во сне, повторяя фразы, вроде Comment allez-vous?[11] и Je voudrais un verre de vin rouge[12].

Я проходила мимо множества немолодых супружеских пар, пропускавших стаканчик вина перед ланчем – пусть вас не смущает факт, что сейчас всего лишь одиннадцать утра, дорогие французские друзья, – и в моем рассеянном состоянии едва не прошла мимо входа на прелестный маленький рынок под названием Le Marché des Enfants Rouges. «Рынок красных детей» занимал совсем немного места сбоку от Рю де Бретань, но в его узких проходах мимо множества ларьков ходили толпы покупателей.

Входя в ворота рынка, невольно чувствуешь, что тебя перенесло неведомой силой в тайный французский мир, где на повестке дня неизменно стоят еда и красота. Я слонялась среди людей, покупавших фрукты и овощи, вино и свежие цветы. Там были даже небольшие группы туристов, оснащенных наушниками, но они, слава богу, не отвлекали меня от магии этого места. В дальнем конце рынка я набрела на мужчину, пекшего crêpes[13], и невольно залюбовалась этим действом. Он что-то пел и одновременно обращался к прохожим, ловко встряхивая горячую сковороду, чтобы блинное тесто растеклось ровным слоем, а через пару мгновений добавлял в блинчики «Нутеллу», сахар и сливочное масло или ореховую пасту. Я не устояла перед его чарами и попыталась на моем лучшем французском заказать угощение. Его внимание направилось на меня; он пел и шутил, и я рассмеялась, хоть и не поняла, что к чему. Впрочем, мне было по барабану. Я ощущала себя затерявшейся в этой толпе, и мне было это приятно.

Я бродила по рынку, разглядывала сезонные овощи и фантазировала, как буду когда-нибудь покупать продукты для ужинов со всеми моими чудесными французскими друзьями. Потом я напомнила себе, что надо вернуться к марокканскому ларьку, очередь в который извивалась по рынку; это идеальное место для ланча. Встав на цыпочки, я глянула поверх голов ожидающих и увидела красочные кабинки, а в них огромные горшки, наполненные до краев кускусом и тажином, горки блестящей липкой бахлавы, кричавшей мне, чтобы я ее съела и запила сладким мятным чаем.

Обнаружив, что «Нутелла» сочилась из моего блинчика и текла по руке, я решила, что мне пора уходить и не позориться. И тут же почему-то оказалась в середине туристической группы и никак не могла из нее выбраться. Гид смотрел на меня, кивал и что-то говорил еще на каком-то языке, который я не понимала. Я в отчаянии нырнула от него за овощной ларек. Наконец-то освободившись, я посмотрела на мои испачканные «Нутеллой» пальцы и слизнула ее, нарушив все приличия; к счастью, рядом никого не было и мою дикарскую выходку никто не видел.