И только тогда, фактически во время нашей первой вечерней прогулки, мы с Полом и его приятелями обменялись не парой фраз, как до этого, а слегка разговорились. А в самый последний день, вернувшись после ночной пьянки в клубе на Сене, он утащил меня в сторону, осмелившись наконец спросить, согласна ли я провести с ним наш последний вечер на пикнике на Марсовом поле и с видом на Эйфелеву башню.
Пол отличался от других ребят из его группы; он как-то чуточку меньше увлекался бухлом и в целом более серьезно относился к жизни. Мне понравилось, как по-тихому он пригласил меня на прогулку и что сделал это в последнюю минуту – мило, что он столько ждал. Он напоминал мне лабрадора с большими выразительными глазами, который отчаянно жаждал ласки. Разумеется, я сразу согласилась, подумав про себя: «Наша любовь начинается в Париже… Разве это не прикольно?»
И вот днем мы отправились в épicerie[2] за едой для пикника и набили рюкзаки хлебом, сыром и свежими фруктами. В Европе было лето – сезон всяких вкусностей. Инжир лопался от сладкого сока при малейшем прикосновении, на улицах пахло персиками, корзинки со спелой, сочной клубникой обрамляли прилавки с фруктами и кричали: посмотрите на нас. Пол обошел полки с сыром, выбрал кусок сыра конте и стал объяснять мне, что это один из лучших французских сортов. Я восторженно глядела на него глазами двадцатилетней девчонки, и он казался таким уверенным в себе и опытным, особенно по сравнению с другими ребятами, которых я видела в эти две недели, – в частности, меня впечатлило его знание французской кухни. Когда мы подошли к кассе, Пол заплатил за сыр и багет, а потом добавил к нашим покупкам две бутылки шампанского. Он отмел прочь мое предложение заплатить самой и вытащил свою – спонсируемую родителями – кредитную карточку. Казалось бы, такая мелочь, но в ту минуту я была впечатлена – какой он взрослый.
Мы устроились на Марсовом поле, пили шампанское и вспоминали наши европейские приключения. Солнце медленно приближалось к горизонту, а мы все ближе пододвигались друг к другу. Я отрезала себе конте и рассеянно откусила кусочек, но тут же испытала восторг. Сыр был вкуснейший. Легкий, отчасти упругий и отчасти рассыпчатый, он был само совершенство: фруктовый и ореховый привкусы разлились по языку, когда на него попали мелкие кристаллы соли. И словно по волшебству, в это время на Эйфелевой башне зажглись огни; я жевала, а они ярко вспыхнули. Я спросила у Пола, откуда он знал, что сыр такой вкусный.
– Мужчины никогда не выдают свои секреты, – ответил он. Я засмеялась, потому что его слова прозвучали банально. Но под действием чар Парижа и шампанского Пол уже казался мне очень привлекательным, и я ощутила невольную дрожь в теле.
Наконец, когда я уже хотела предложить ему вернуться в наш хостел, Пол обнял меня за плечи. Помнится, в тот момент я почувствовала себя в полной безопасности и одновременно свободной как никогда в жизни. Мы классно проводили время на другой стороне земного шарика без забот и взаимных обязательств. Передо мной были только этот красивый австралиец и пьянящая красота города. А потом он поцеловал меня. Поначалу чуточку неумело, и его идеально ровные, белые зубы стукнулись о мои. Но вскоре мы нашли подходящий ритм, и мне даже показалось, что от нашей страсти ярче засияла Эйфелева башня.
Вероятно, мы целовались очень долго, и когда наконец перестали, чтобы отдышаться, многочисленные кучки людей, сидевших вокруг нас, куда-то делись. Обнаружив, что мы более-менее одни – осталось лишь несколько парочек, занимавшихся на безопасном расстоянии тем же самым, – Пол снова прижал меня к себе. У меня кружилась голова от чего-то, казавшегося мне любовью, но, скорее всего, во мне, двадцатилетней, просто бушевали гормоны.
Рассказывая подругам и матери эту историю, я обычно останавливалась на этом. А продолжение было такое: Пол сунул руки под мой топик и, пожалуй, слишком ловко расстегнул лифчик. Но об этой части я обычно умалчивала. Хотя в последнее время, когда люди спрашивали, как мы познакомились, эта увлекательная история уже казалась мне затертым клише, словно я выросла из нее. И я перешла на краткую версию: что мы встретились с Полом, когда были студентами и путешествовали по Европе.
Через несколько лет после начала наших отношений я снова спросила у Пола, откуда он знал про конте, про то, что этот сыр такой вкусный, и он поведал мне правду. В университете он читал серию детективов про британского шпиона Джонатана Буна, и в одной из книжек действие разворачивалось во Франции. Одержав верх над Огюстом Леконтом, коррумпированным французским аристократом, Буну наконец удается переспать с неуловимой французской шпионкой Фанни д’Амур. Во время их страстной ночи они пьют шампанское и едят конте двухлетней выдержки, но только не в Париже, а на фоне Французской Ривьеры.