- Бля, - прошептала она.
- Ненормативная лексика не клеится со всем вашим образом, полковник. Так что за таблетки? Не говорите мне о "Дексатриме"[23], потому что я не куплюсь на это.
- Низкие дозы морфина "MS-Contin", - произнесла она. - Ненавижу сочувствие - я не хотела вам говорить.
- Скажите мне, что это такое?
- У меня рак костей. Метастатический и неоперабельный...
Венц застенчиво взглянул на неё.
- Я... Иисусe... Мне жаль...
- Не надо. Я просто сказала: ненавижу сочувствие, сэр.
Чёрт, она такая молодая...
- Верно, я понял. Чёрт! И пора кончать со словами «сэр» и «генерал», а? Меня зовут Джек. У тебя должно быть имя помимо полковника?
- Джилл, - сказала она.
Венц засмеялся.
- Без шуток? Мне нравится это! Прям как из детской песенки! Джек и Джилл поднялись на холм... чтобы полететь на грёбаный Марс!
Сама Эштон улыбнулась.
- И к слову о Марсе, сэр... э-э-э, Джек... Вот он.
Взгляд Венца был прикован к окну по левому борту. Красная сфера росла в геометрической прогрессии, от размера горошины в космосе до тех пор, пока не заняла весь обзор Венца.
Он снова прижал руки к фиксаторам, после чего ОВТС автоматически начал маневрировать на орбиту спуска в перигелий.
Марс был красным только в телескопе из-за преломляющего излучения крошечной атмосферы маленькой планеты и ветровых систем, уносящих пыль и сублимированные пары замороженного углекислого газа. Вблизи поверхность слегка неравномерной планеты казалась оттенком тусклой латуни. Подобно полосам жира на стейке, ленты более замороженного углекислого газа выглядели как каналы, заполненные водой. Венц снова засунул руки в фиксаторы, плавно двигаясь на ОВТС по пикам, гребням и краям кратеров. Венц плыл по неровной поверхности планеты, как серфер по волнам.
Это был отличный момент.
Реакция системы ОВТС поразила его. Он мог всё. Он мог изменить дифферент на два градуса или сто восемьдесят градусов только одной мыслью. Он мог развернуться, чтобы летать между вершинами кратеров, просто глядя в окно. Так он и делал.
Бля! - подумал он. - С этой штукой я мог бы положить конец войне в Персидском заливе за один день.
Из установок ВВС позади них что-то начало пищать.
- Медленное движение, - проинструктировала Эштон. - Это наше оборудование перехватило радиосигнал QSR4. Ты знаешь, что такое прямая видимость? Начни искать.
Всё, что видел Венц, было той же поверхностью цвета латуни. Писк позади них стал усиливаться.
- Можешь ли ты представить, что мы не найдём эту штуку с вирусом? - поинтересовался он.
- Слава богу, мы это сделаем.
- Невероятно, что всё это можно идентифицировать только по перехваченным радиоволнам.
- На самом деле, нет. Это просто оцифрованные данные, основанные на фотохимическом анализе, спектрографии, хроматографии.
Венц решил, что ему следует придерживаться того, что он знал: летать.
- Как скоро мы найдём эту штуку и избавимся от неё?
- Думаю, скоро, - Эштон наклонилась вперёд на своём сиденье. - Это должно быть так. Мы стоим прямо посреди решётчатой площадки Тарсис.
Они оба прищурились в призмоидные окна.
- Вот оно! - воскликнула Эштон. - Видишь следы? Прямо по центру.
- Э-э-э... да! Понял!
Венц притормозил ОВТС и завис. Следы на марсианской пыли заканчивались у зонда - сборщика образцов - QRS4. Механический зонд был размером с тележку для гольфа на гусеницах трактора. Антенны с высоким коэффициентом усиления торчали из его вершины, когда небольшая радиотарелка лениво вращалась из передней части.
- Какое безопасное расстояние для заряда RDX? - спросил Венц. - Сто футов?
- Сто метров. Это микрогравитация, помнишь?
Венц медленно повернул назад ОВТС, в то время как Эштон поднесла к глазу портативный дальномер и сфокусировалась на зонде.
- Всё в порядке, - сказала она.
Венц вынул руки из фиксаторов. Он остановился на мгновение, глядя в окно на этот потусторонний пейзаж.
- Не будет времени, чтобы выровнять прицел, правда?
- Просто сделай это, - сказала Эштон.
Пятнадцать минут спустя Венц выбрался из шлюза ОВТС, медлительный, как черепаха, в громоздком белом скафандре.
Какая несправедливость, - подумал он. - Я первый человек, ступивший на Марс... и никто никогда не узнает об этом, - он отдалялся от корабля, каждый шаг поднимал его на несколько дюймов над поверхностью.
В гравитационном поле на тридцать восемь процентов меньшем, чем у Земли, облака пыли выглядели как причудливый дым, тянущийся за его шагами. Он скорее подпрыгивал, чем шёл к зонду.